"История Первая"
А на улице снова стужа,
Облака пожирают свет,
Под ногами чернеют в лужах
Заголовки вчерашних газет.
Ветер трепет последние листья,
Шум машин заглушает дождь,
Нам приходят пустые письма,
Их и спамом не назовешь.
По утрам на работу стремятся
Обездушенные тела,
Ну от куда там душам взяться,
Там лишь мысли, рутина, дела.
Где та ночь, где фонарь, где аптека?
Где все то, о чем классик писал?
Пережитки вчерашнего века...
Наш поэт, тот седой аксакал.
Звук басов из дворов-колодцев,
На прилавках один алкоголь
Она плачет, когда он напьется
И уносит домой свою боль.
Дома смотрит дурные фильмы,
Залезает в пустую сеть,
И, завидуя леди в бикини,
Начинает усердно худеть.
"История Вторая"
Вот и листья опять пожелтели,
Одеяло не греет, мороз,
Я опять в одинокой постели,
В комнатушке, где дым папирос.
Ни записки нет, ни минуты,
Подозрения душу рвут,
Превратила меня в зануду,
Остальные пусть подождут.
За окном так безжалостно дуют
Ветры Балтики над Невой
И под звуки их маршируют
Люди серые по мостовой.
Без ответа остаться, положим,
Никогда и никто не хотел.
Ну не спрашивать же у прохожих
Почему я опять не у дел.
И под этим скупым небосводом,
И холодных до жути стен,
Осень вводит свои законы
В этом городе вечных проблем.
"История Третья"
Лист осенний желто-красный,
Цвет заката подобравший,
Сквозь его палитру небо,
Дарит дождь, прощаясь с летом.
В этом точном распорядке
Красок томных, серых дней
Все как будто бы в порядке
Под сиянием огней.
Терпим ветер, бьющий в спины,
Выстрел колкостей в лицо
Черно белые картины,
Заключенные в кольцо.
Скупость жизни, сон природы
Может так, но для меня
Лучше нет ее погоды
И приятней ее дня.
Я люблю дожди и сырость,
Лист осенний под ногой.
Лишь средь них мы ценим близость
И гармонию с собой. | 
